Деловая Россия: московское региональное отделение
Деловая Россия: московское региональное отделение
123610, Москва, Краснопресненская наб. д.12, подъезд 9, 28 этаж

vk tg

«Экономика вступила во второе потерянное десятилетие»

«Экономика вступила во второе потерянное десятилетие»

«Экономика вступила во второе потерянное десятилетие»
https://deloros-msk.ru/publikatsii/ekonomika-vstupila-vo-vtoroe-poteryannoe-desyatiletie/ «Экономика вступила во второе потерянное десятилетие»
Какие факторы мешают развитию российской экономики, могут ли сейчас появиться реальные источники роста? Об этом говорили участники заседания дискуссионного клуба «Финансовой газеты» «Экономический рост: прыжок в новую реальность или топтание на месте». ET представляет ключевые фрагменты выступлений экспертов.

Руководитель информационно-аналитического центра «Альпари» Александр Разуваев, оценивая перспективы экономического роста, обратил внимание на то, что Россия уже была пятой экономикой мира в 2013 году. «Сейчас же рост достигнут за счет экспорта, увеличения доли госсектора в экономике и политических решений 2014 года, в результате которых появились санкции. Девальвация обесценила издержки компаний. В плюсе – бюджет, налоги и акционеры», – отметил Разуваев, указав на то, что при этом падение реальных доходов населения составило 11%. Формально плавающий курс рубля фактически занижен из-за бюджетного правила, и это бремя отчасти ложится на граждан «в виде отсутствия возможности приобретения качественных импортных товаров или зарубежных поездок».

По мнению Разуваева, только мягкая финансовая политика государства может положительно сказаться на доходах граждан: «Без изменения такой политики у нас будут очень хорошие индикаторы – инфляция будет снижаться, ВВП будет расти, – но граждане этого ощутить не смогут».

Эксперт РАНХиГС Владимир Гуревич обратил внимание на постоянное присутствие темы о медленном росте российской экономики в повестке большинства экономических мероприятий последние два-три года. На самом деле, напомнил он, «при высоких ценах на нефть и при отсутствии Крыма и Донбасса темпы роста уверенно стали падать с 2013 года, а события 2014 года лишь подтолкнули процесс затухания российской экономики».

Государство критикуют, по словам Гуревича, поскольку оно лишь «зажимает деньги, сохраняя сверхконсервативный бюджет», при этом увеличивая налоги. Государство все же можно понять: «Оно складирует, потому что не понимает, с чем придется столкнуться в ближайшие год-два-три. Уже нарвались на санкции и супернизкие цены на нефть. Еще – торговые конфликты между гигантами, которые, естественно, ударят и по нам». Поэтому проблема не в том, что в экономике мало денег: помимо профицита бюджета у нас и за пределами бюджетной системы находится очень много денег, в том числе большой профицит ликвидности в банковской системе,  констатировал Гуревич. Он уверен, что дело не только в высоких процентных ставках: в первой половине 2000-х годов стоимость кредитов была высока, но это не мешало экономическому росту.

«Сидя на деньгах, банки боятся давать кредиты, а предприятия – бояться их брать. Это связано с очень высоким уровнем неопределенности в экономике. Большие страхи и непонимание, где коррупция, а где –борьба коррупционеров между собой. Отсюда и низкий уровень финансирования нацпроектов: такое впечатление, что региональные чиновники боятся брать эти деньги, ведь за ними более строгий контроль». «Без изменения климата никакого естественного экономического роста в рыночных условиях происходить не может», – резюмировал Гуревич.

Единственным «понятным для всех способом повысить темпы роста» остаются крупные инфраструктурные проекты, которые «могут дать временный рост». Но при этом «большинство из них построено на мощном лоббировании и их реализация во многом связана с неэффективными тратами огромных средств». «Кроме того, у этих проектов есть общая черта: как только заканчиваются деньги, рост останавливается, он не естественный, он не происходит из желания предпринимателей и инвесторов вкладывать деньги», – отметил Гуревич. При этом он не отрицал необходимости развития инфраструктуры назвав, в качестве позитивного примера в этой области оправданный и с социальной, и с экономической точек зрения проект по строительству моста через Лену. Еще одним позитивным сигналом Гуревич считает события вокруг компании «Яндекс»: «Судя по отозванному законопроекту, мы понимаем, что государство, акционеры, инвесторы, бизнес-сообщество – договорились о какой-то более или менее приемлемой форме… И если такие разумные по конструкции решения можно будет реализовывать в дальнейшем, то это, безусловно, позитивный шаг, который мог бы влиять на настроение рынка. Без изменения настроения рынка какое-либо движение начаться не может».

Руководитель Центра исследования экономической политики МГУ Олег Буклемишев предложил оценивать современную российскую экономику с академической точки зрения – в терминах спроса и предложения. Если говорить о предложении, сейчас, по его словам, мы «проели» демографический дивиденд, т.е. количество трудоспособного населения продолжает сокращаться. То же самое можно говорить и о капитале. Загрузка мощностей находится на рекордном уровне – порядка 65%, по данным Росстата. Но эти 35% незагруженных мощностей вызывают споры по поводу того, конкурентоспособны они или нет, вообще имеет ли смысл их запускать, чтобы делать что-то нужное и пользующееся спросом на рынке. «По факту сильно увеличивать загрузку мощностей мы тоже не сможем при отсутствии инвестиций», – пояснил Буклемишев. Ведь именно инвестиции увеличивают мощности и «повышают эффективность соединения труда и капитала… До сих пор мы не достигли даже уровня 2012 г., все никак не выкарабкаемся».

Есть, отмечал эксперт, потребительский спрос, внешний спрос, спрос инвестиционный и спрос государственный. Яркой иллюстрацией состояния российского потребительского спроса является рынок автомобилей: «На сегодняшний день в стране покупается 150 000 автомобилей в месяц еще пять лет назад эта цифра достигала 220 000, перед кризисом цифра доходила даже до 300 000 автомобилей. То есть мы уступаем пиковым значениям посткризисным и докрымским значениям процентов 30-35». Он отмечает, что это потребление наращивать нечем, так как доходы населения падают шесть лет подряд. «Экономический рост может происходить, только когда появляется больше людей, которые вчера не могли себе чего-то позволить, а сегодня – могут», – отметил экономист.

Касаясь проблемы экспортного спроса, Буклемишев констатировал, что российская экономика, наконец, отвязана от нефти, но при этом новых источников наращивания экспорта в краткосрочном аспекте не видно. Государственный спрос – это прежде всего нацпроекты: «Совокупный российский ВВП в предстоящие пять лет составит примерно 750 трлн руб.  Нацпроекты – это лишь 25 трлн, из которых инвестиций меньше половины, 5 трлн – это маткапитал, который лишь ускоряет рождение второго ребенка в тех семьях, которые и так бы родили второго ребенка». Низкие темпы реализации нацпроектов не удивляют. «Всасывание в экономику» этих средств будет медленным и долгим. Буклемишев привел данные, согласно которым 100 млрд рублей в год российский федеральный бюджет зарабатывает на депозитных процентах: «Мост на Лене, например, можно было построить за счет тех безумных остатков, которые держит федеральный бюджет. Сегодня система достигла полнейшего абсурда: бюджет кладет деньги в государственные банки, государственные банки покупают государственные же облигации, они же кредитуют госкомпании, и что-то внутри этого контура постоянно крутится, но ничего позитивного и не может происходить».

Для прорывного роста, считает эксперт, российской экономике не хватает оптимизма: «В 1998 году произошел крах финансовой системы, массовое закрытие предприятий, крах всех надежд. Но в 1999 году МВФ, который прогнозировал падение российского ВВП примерно на 6%, ошибся на 10 п.п. Мы неожиданно получили рост и после этого 10 лет росли темпами, превышающими мировые». Экономика поднялась на оптимизме: освободились рынки, ушел импорт, а правительство Примакова – Маслюкова не вмешивалось в экономическую реальность. В глобальный же кризис мы все свои проблемы залили накопленными резервами, а после Крыма российская экономика опустилась еще ниже. В результате, отметил Буклемишев, «экономика вступила во второе потерянное десятилетие... и съежилась в мировом масштабе на одну пятую часть».

Сопредседатель Московского регионального отделения «Деловой России», президент ГК Zenden Андрей Павлов говорил о трудностях ведения бизнеса в России, что также является одним из основных препятствий для экономического роста. Эксперт напомнил, что в России на сегодняшний день всего 17 тысяч средних предприятий, крупных компаний – 30 тысяч, малых – 250 тысяч, микробизнес – более 5 миллионов: «Подъем НДС – это диверсия, это не ведет к тому, чтобы в стране рос крупный бизнес, средний (не государственный, а реальный рыночный) и даже малый, расти будет только микробизнес, народ уходит массово именно туда». Принятие закона о самозанятых также работает в пользу этой тенденции, нанося удар по трудовому законодательству, по крупным, средним и малым компаниям. Самой большой проблемой для предпринимателей Павлов считает чрезмерную вариативность в Налоговом кодексе: «Только в России можно заниматься одним и тем же видом бизнеса в шести налоговых режимах».

Павлов уверен, что дополнительного роста экономики более чем на три процента можно добиться лишь закрытием четырех из шести действующих режимов налогообложения. По его словам, почти любой российский предприниматель, который имеет несколько юрлиц, «находится за гранью закона»: «Почти каждого можно наказать за дробление – при наличии ИП и двух компаний, при наличии одинаковых видов бизнеса у родственников и т.д. Как можно при таком инвестклимате развивать экономику?».


Поделиться статьей:
Поделиться в VK Поделиться в Tw

Вернуться к списку


B2B раздел